У моей истории очень несчастливый конец, но все наши истории такие. Если бы они заканчивались счастливо, мы ба давно уже лежали в гробу.
Я родилась в тысяча девятьсот пятнадцатом году, во вполне зажиточной семье. Отец работал в банке - теперь я понимаю, что он этим очень гордился. Считал свою обеспечнность наградой за талант и упорный труд, не признавая, что ему просто повезло. Тогда я все воспринимала как должное. У нас дома Великая деппрессия казалась не более чем досадными слухами. Конечно, я видела бедняков, тех, кому не повезло. Но отец считал, что они сами навлекли на себя все несчастья, и я ему верила. Мать занималась домом и детьми- кроме меня было еще два младших брата, но именно во мне она души не чаяла. В то время я не понимала- лишь смутно чувствовала, что родители недовольны жизнью, хотя и имели больше многих. Но им было мало. Они хотели выбиться в люди, так сказать, подняться по социальной лестнице. И моя красота пришлась очень кстати: они видели в ней то, чего не видела я. В отличие от родителей я на жизнь не жаловалась и обожала себя такой, какая была. Мне нравилось, что лет с двенадцати, куда бы я не пошла, мужчины всегда провожали меня взглядом. Подружки завистливо вздыхали, прикасаясь к моим волосам. Мать мной гордилась, а отец любил покупать мне нарядные платья. Я знала, чего хочу от жизни, и ничто не мешало мне получить желаемое. Я хотела, чтобы меня любили и мной восхищались. Хотела роскошную, изысканную свадьбу, где все жители города будут смотреть, как отец ведет меня к алтарью, и ахать, восторгаясь моей неземной красотой.
Под влиянием родителей я мечтала и о материальных радостях жизни: о большом богатом доме, который будет убирать прислуга, и современной кухне, где кто-то будет готовить для меня. И я не видела никаких причин, почему бы мне не получить желаемое.
Некоторые желания были более осмысленны. Особенно одно. Мою лучшую подругу звали Вера. Она рано вышла замуж, всго в семнадцать лет, причем за человека, который бы ни за что не понравился моим родителям в качестве жениха - за столяра. А через год у Веры родился сын - прелестный малыш с ямочками на щеках и черными завитками волос. Первый раз в жизни я действительно кому-то позавидовала. Тогда были другие времена. Я уже чувствовала себя готовой ко взрослой жизни. Мне хотелось завести собственного малыша. Хотелось иметь дом и мужа, который будет целовать меня, возвращаясь с работы, - все, как у Веры. Только мой дом будет не таким, как у нее... В Рочестере всем заправляла одна семья, и фамилию они носили весьма подходящую - Кинг. Банк, где работал мой отец, принадлежал Ройу Кингу, как и почти половина всех остальных доходных предприятий в городе. И именно в банке меня впервые увидел его сын, Ройс Кинг Второй. Он собирался вступить во владения банком и начал приходить в различные отделы. Через два дня мать очень удачно забыла дать отцу обед с собой и велела мне отнести его. Я помню, что удивилась, когда мать заставила меня надеть прозрачную белую блузку и уложить волосы - всего лишь для того, чтобы сбегать в банк. Я не обратила особого внимания на Ройса: на меня всегда глазели все. Однако в тот вечер кто-то впервые прислал мне букет роз. Каждый вечер, пока Ройс ухаживал за мной, он посылал мне розы. В моей комнате их скоро стало некуда ставить. Дошло до того, что когда я выходила из дома, от меня пахло розами. Ройс был к тому же красавчик: волосы светлее моих и бледно-голубые глаза. Он сказал, что мои глаза похожи на фиалки, и с тех пор вместе с розами стали приносить фиалки. Мои родители, мягко говоря, не возражали: они получили именно то, что хотели. И мне казалось, что Ройс - это именно то, чего я хотела. Сказочный принц, который сделает меня принцессой. Исполнит все мои мечты - да и как же иначе? Мы обручились, хотя знали друг друга всего пару месяцев. Мы не так уж много времени проводили вместе. Ройс говорил, что у него много работы, а когды мы бывали вместе, то он обожал, чтобы все на нас смотрели. Мне это тоже нравилось. Было много вечеринок, танцев и нарядных платьев. Для человека по фамилии Кинг любая дверь открывалась настежь; его все принимали с распростерыми обьятиями. Свадьбу откладывать не стали. Затевалось роскошное торжество- все так, как я и хотела. Я была безумно счастлива. Приходя к Вере, я больше ей не завидовала, а жалела, мечтая о собственных светловолосых малышах, играющих на огромных лужайках поместья Кингов. В тот вечер я зашла в гости к Вере. Её маленький Генри был просто прелесть: все время улыбался, на щечках ямочки - он только научился сидеть. Когда я уходила, Вера проводила меня до дверей, держа сына на руках, а муж шел с ней рядом, обхватив за талию. Он поцеловал Веру в щеку, думая, что я не вижу. Мне этот поцелуй не понравился. Ройс целовал меня как-то по-другому... не так нежно... Я отмахнулась от этой мысли. Ройс- мой принц. И когда-нибудь я стану королевой. На улице стемнело, включили фонари. Я даже не думала, что уже так поздно. А еще холодно. Очень холодно для конца апреля. Свадьба должна была состояться через неделю, и по дороге домой я переживала за погоду- это я очень хорошо помню. Я помню все, что случилось в тот вечер, каждую мелочь. Я так цеплялась за эти воспоминания... в самом начале. Тогда я больше ни о чем думать не мола. Вот и запомнила все это, хотя столько приятных воспоминаний совсем стерлось... Да, я за погоду переживала... Хотела, чтобы свадьба состоялась непременно на улице. До дома оставалось всего несколько кварталов, когда я услышала их- несколько мужчин под сломанным фонарем слишком громко смеялись. Пьяные. Я пожалела, что не позвонила отцу и не попросила встретить меня: так близко от дома провожатый казался излишним. А потом он позвал меня по имени. Роза!- закричал он, и остальные глупо захохотали. Я и не заметила, что пьянчужки хорошо одеты: это был Ройс с дружками; все - сыновья богатых родителей. А вот и моя Розочка! - закричал Ройс и засмеялся так же глупо, как и остальные. - Ты опаздываешь. Мы замерзли, ты нас заставила слишком долго ждать. Никогда раньше я не видела его пьяным. Время от времени, на вечеринках, он выпивал пару бокалов. Говорил, что не любит шампанского. Я не подозревала, что он предпочитал кое-что покрепче. У него появился новый приятель, - друг какого-то друга, приехал из Атланты. Ну что, Джон, говорил же я тебе! - завопил довольный Ройс, хватая меня за руку и притягивая к себе.- Разве она не лучше всех твоих персиков из Джорджии? Тот, кого он назвал Джоном, был загорелым и черноволосым. Он оглядел меня, словно кобылу на торгах. Трудно сказать,- протянул он с южным акцентом. - Все закрыто одеждой. Они засмеялись, и Ройс смеялся вместе с ними. Вдруг он рванул с меня жакет - который сам же мне и подарил. Медные пуговицы посыпались градом и разлетелись по мостовой. Роза, покажись-ка!- Ройс снова засмеялся и сорвал с меня шляпку. Шпильки вырвали мне волосы с корнем, и я вскрикнула от боли. [..] Кажется, парням понравилось - понравилось, как я кричу от боли...  Они оставили меня на улице и ушли, все еще смеясь. Подумали, что я умерла. Дразнили Ройса, говорили, что ему придется поискать новую невесту. Он засмеялся. Ответил, что сначала ему придется научиться терпению. Я лежала на дороге и ждала смерти. Дрожала от холода и удивлялась, что замечаю это - ведь боль заслоняла все. Пошел снег, а я все не умирала. Я молила о смерти: чтобы она пришла и прекратила мои мучения, а смерть все медлила... Меня нашел Карлайл. Почуял запах крови и решил выяснить в чем дело. Я помню, что немного злилась на его попытки привести меня в чувство. Мне никогда не нравился доктор Каллен, его жена и её брат- Эдвард тогда притворялся братом Эсми. Я огорчалась, что они все красивее меня, особенно мужчины. Но Каллены нечасто были в обществе, поэтому я видела их всего пару раз. Я подумала, что умерла, когда Карлайл поднял меня с земли и побежал- с такой скоростью, словно мы летели по воздуху. А боль все не уходила... А потом я оказалась в ярко освещенной, теплой комнате. Сознание плыло, и я была рада, что боль притупляется. Вдруг что-то острое врезалось в тело: в горло, запястья, лодыжки. Я в панике закричала. Подумала, что Карлайл хотел меня помучить. Внутри разгорелся огонь, и я больше ни о чем не могла думать. Умоляла Карлайла убить меня. Когда Эсми и Эдвард пришли домой, их я тоже умоляла убить меня. Карлайл сидел рядом со мной. Держал за руку и извинялся, обещал, что боль пройдет. Он рассказал мне обо всем, и иногда я прислушивалась к его словам. Рассказал, кто он такой на самом деле и в кого превращаюсь я. Его словам я не поверила. Он извинялся каждый раз, когда я кричала. Эдварду это все не понравилось. Помню, как они обсуждали меня. Иногда я переставала кричать: что толку? Кричи не кричи - легче не становится. Карлайл, о чем ты только думал?- говорил Эдвард.- Ведь это же Розали Хейл! Мне не понравилось, как он произнес моя имя: как будто со мной было что-то не так. - Я просто не мог позволить ей умереть, - тихо сказал Карлайл. - Это было слишком… слишком ужасно, она ещё так молода. - Я знаю, - ответил Эдвард, и мне показалось, что его голос прозвучал отрешенно. Меня это сильно возмутило. Я ещё не знала тогда, что он мог видеть всё, что видел Карлайл. - Она такая юная. Я не мог ее бросить, - шепотом повторил он.  Конечно, ты не мог, - согласилась Эсме.  Люди постоянно умирают, - сурово напомнил ему Эдвард. – Ты не думаешь, что она слишком узнаваема? Кинги развернут бурную деятельность и, чтобы отвести от себя подозрения, начнут широкомасштабный поиск, – прорычал он. Меня порадовал тот факт, что им, кажется, было известно, что Ройс был преступником. Я пока ещё не знала, что все уже почти закончилось, что я могу сконцентрироваться на их разговоре только потому, что становлюсь сильнее. Боль стала отступать, начиная с кончиков моих пальцев.  Что мы будем с ней делать? - с отвращением спросил Эдвард или, может, мне только показалось. Карлайл вздохнул. - Это ей решать. Может, она захочет пойти своей дорогой. Возможно, я бы сразу поверила в то, что он мне рассказал, если бы его слова не напугали меня так сильно. Я знала, что моя жизнь закончилась, и нет возврата назад. Я не могла свыкнуться с мыслью, что осталась одна.
Как только боль полностью отступила, они снова объяснили мне, чем я стала. На этот раз я поверила. Я чувствовала жажду, твердую кожу, и, наконец, я увидела свои сияющие красные глаза. Поскольку я изначально была пустышкой, то в первое время, видя свое отражение в зеркале, я чувствовала облегчение. Не считая глаз, я была самым прекрасным существом, которое когда-либо видела. Только позже, я стала винить свою красоту в том, что со мной произошло, и видеть в ней свое проклятие. Мне бы хотелось быть… ну, не совсем уродиной, но обычной. Как Вера. Тогда мне позволили бы выйти замуж за того, кто любил бы меня, и я смогла бы иметь хорошеньких детишек. Вот, чего мне действительно всегда хотелось. И я до сих пор считаю, что не просила слишком многого. Я действительно убила пятерых человек. Если, конечно, их можно назвать людьми. Но я действовала очень аккуратно, чтобы не пролить ни капли их крови, так как знала, что не смогу устоять, а мысль о том, чтобы иметь в себе хотя бы маленькую, принадлежащую им частичку, была мне отвратительна. Ройса я оставила напоследок. Я надеялась, что, услышав о смерти своих друзей, он поймет, что его ожидает. Я рассчитывала на то, что страх сделает его конец ещё ужасней. Думаю, это сработало. Когда я пришла за ним, он, охраняемый вооруженными людьми, прятался в комнате без окон за дверью, такой же толстой, как в хранилище банка. Упс.. Убийств было семь. Я забыла про его охрану. Но на это мне потребовалась лишь секунда. В моих действиях было слишком много театральности. По правде говоря, это было ребячеством. Я надела свадебное платье, которое украла по этому случаю. Увидев меня, он закричал. Той ночью он много кричал. Это было хорошей идеей – оставить его напоследок, к тому моменту мне уже было легче себя контролировать, и я могла убивать его так медленно, как только пожелаю… В тысяча девятьсот тридцать пятом году я спасла Эммете от медведя. Правда, по весьма странной причине...
Черные кудри…  ямочки, которые были видны, даже когда он кривился от боли…  странная невинность, которой, казалось, не место на мужском лице… он напомнил мне маленького Генри, сына Веры. Я не хотела, чтобы он умирал. Несмотря на то, что я ненавидела эту жизнь, я была достаточно эгоистична для того, чтобы попросить Карлайла изменить его для меня. Мне повезло больше, чем я того заслуживаю. Эммет - это всё, о чем бы я просила, если бы знала себя настолько хорошо, чтобы понять, о чем нужно просить. Он именно тот, кто мне нужен. И, как ни странно, я ему тоже нужна. Эта часть моих желаний исполнилась даже лучше, чем я надеялась. Но больше никогда никого не будет, кроме нас двоих. И я никогда не буду сидеть вместе с ним, таким же седоволосым, как и я, где-нибудь на крылечке, окруженная внуками. Вскоре к нашей семье присоединились Элис и Джаспер. Последнему было явно неуютно среди вампиров-вегетерианцев, с Элис же я подружилась довольно быстро - к ней невозможно относиться плохо. Мы постоянно меняли место жительства - бессмертным нельзя долго пребывать в одном месте. Форкс всегда казался мне скучным и неинтересным городком, когда мы вернулись туда, там ничего и не поменялось-то. Мне было все равно, где мы находились сейчас, главное - моя семья была рядом. Но в этот раз все пошло наперекосяк. Сначала Эдвард начал общаться с какой-то ужасной девчонкой, что ставила под угрозу всю нашу семью, ведь он рассказал ей о том, что мы - вампиры. Но к этой Белле неприятности липли словно мухи. Но мы же семья, верно? Поэтому от этих неприятностей мы Беллу постоянно выручали. Зачем, не понимаю. По мне было бы лучше, если б Эдвард убил ее в самый же первый день, была бы наша жизнь спокойней. Из-за Изабеллы Свон все мы подвергнулись нападаению со стороны вампиров-кочевнигов-не-вегетерианцев. А одна из той шайки вообще просто преследовала Свон до тех пор, пока Эдвард не убил ее (я имею в виду, убил Викторию, а не Беллу). Затем они поженились (Эдвард с Беллой) и у них родился ребенок. Черт, я им страстно завидовала! Единственное, чего хорошего в нашу семью принесла Белла - так это малышка Ренесми. Ради того, чтобы дочь Эдварда жила, я готова была пожертвовать жизнью ее матери.